Софья села на траве, поджав под себя ноги, распрямилась при упоминании о тётке и родном человеке, так словно готовилась к чему-то и хотела встретить достойно, встряхнула головкой - чуть влажные волосы рассыпались по плечам, и она быстрыми, умелыми движениями заплела их в косу, перевязав ту лентой. С Аннушкой было хорошо, и она бы, не раздумывая, согласилась пойти с ней, но... Но всё ещё надеялась Софья вернуться к семье, узнать правду об отце своём - что произошло тогда, в тот день, который она не забудет, когда уехал отец...

- Спасибо, Аннушка, но только...не знаю я, чувство у меня такое...не могу объяснить... А выхода у меня действительно нет. Одна я, Аннушка, сирота. Но богата, очень, родители завещали. Монахини меня вырастили. А Пелагея Дмитриевна меня в колыбели и видела, может не вспомнить. Ты у меня теперь одна, Аннушка.  Я сбежала потому ещё, что скоро должна была постриг принять, хоть и не по своей воле. - Из глаз девушки покатились невольные-непрошенные слезинки-бисеринки, которые она, спохватившись, смахнула рукой.

- Прости, Аннушка... Не хотела я, да само так вышло. - Софье было неловко, что кто-то видел её плачущей, каково было бы ей узнать вдруг, что не девушка рядом с ней сейчас, а молодой человек, юноша! Так и запылало бы личико румянцем стыдливым, и совсем бы смутилась, и не вела бы себя так свободно, так легко...
Печальные глаза взглянули на "богомолку", словно говоря "вот видишь, что со мной, тебе теперь всё известно, только что делать, я не знаю".

- Нет, Аннушка, боюсь, что я должна идти. Как мне не хочется с тобой расставаться, если бы ты знала! Иначе мне некуда больше идти. И я должна узнать, что стало с моим отцом, я надеялась, что Пелагея Дмитриевна может хоть что-то знать или, по крайней мере, подсказать, где искать надо…или кого… Нам скоро расстаться придётся… Но давай пока об этом не думать!

Грустно было Софье думать об этом, но – увы! – по-другому поступить она не могла. Вернее, поступить-то могла, но решиться на это было сложно… Хотя предложение Аннушки нравилось ей, и так и хотелось сказать «да, я пойду с тобой». Но сейчас она постаралась об этом не вспоминать, и хотелось только одного – чтобы они с Аннушкой обязательно встретились ещё раз.

Софья улыбалась, подставляя лицо солнышку, она сама словно светилась от радости. Так вот какая она, свобода! Ей, конечно, многое нужно будет научиться делать самой, но разве это проблема? В монастыре её всему обучили, что должна уметь хорошая хозяйка.  Только не научили общению с молодыми людьми - ведь её в монахини готовили и постригли бы, кабы она не сбежала. И ничего-то она не знала про любовь, и ощущения, испытываемые ею сейчас, были для Софьи новыми, неведомыми, и причины их она понять пока не могла...

- А нам идти не пора? Чтобы до вечера до деревни какой дойти…

После, уже в монастыре, Софья вспомнит об этом и удивится – что это было? Интуиция? Или…что-то ещё? Почему она не согласилась бежать с Аннушкой? – И не сможет понять, объяснить. Но поблагодарит Бога за то, что удержал от опрометчивого поступка.

Они отправились дальше. Софья какое-то время шла молча, она думала над словами Аннушки: Не стоит думать о предстоящем конце пути, когда стоишь только в самом его начале. "А ведь и то правда, - размышляла девушка, - всё только начинается, я же ещё с тёткой не встретилась, а уже всё себе придумала, как что может быть, и зачем? Правильно Аннушка сказала: не нужно сейчас думать, что потом будет, Бог даст, и всё будет хорошо". От этих мыслей ей стало легче.

Тяжело идти летом: жарко, печёт солнце, постоянно хочется пить, а запасов у них было немного. Правда, когда встречались речки, ручейки, там могли они и воды набрать, и умыться - сразу сил прибавлялось, в жаркий летний что может быть лучше прохладной воды? - и к вечеру добрались они до какой-то деревеньки. Там сказали, что обе - странницы, на богомолье идут. Добрые люди дали им приют на ночь. Теперь бы ещё узнать у кого, как до Новгорода добраться...

В крестьянской избе было тепло, уютно. Одна девушка, молоденькая совсем, сидела за прялкой, другая, постарше, по хозяйству помогала. Самая старшая женщина - мать, наверное, - готовила. Стены в простой крестьянской избе были разрисованы красивыми узорами, красками. На вопрос Софьи, кто же мастерица такая, указали на ту самую девочку, что за прялкой сидела. Тихо, спокойно и хорошо было здесь, а главное - уж точно не найдут.
И Софья уже почти уверилась, что точно всё хорошо будет, что ничего не случится и что бояться нечего, а думать надо о радостном - что вернётся она скоро к семье родной... Но отчего на душе так грустно, так тревожно? Однако эту тревогу и эту грусть старалась Софья заглушать в себе.

А Софья, напротив, уснула легко и быстро, крепким, как у ребёнка сном. Проснулась она с первыми лучами солнца, больше по приобретённой в монастыре привычке. Она тихо встала, и, стараясь не будить Аннушку, тихонько выскользнула из дома и пошла к реке. Вернувшись, уже приведённая в порядок, она встала на колени перед иконой в красном углу. Девушка молилась Пресвятой Богородице и святой Софии, чтобы помогли им с Аннушкой благополучно завершить так хорошо начавшееся путешествие.
Деревня просыпалась. Встали уже и хозяева, но увидев Софью перед образами, решили не беспокоить её. Однако она сама предложила им помощь по хозяйству, заодно спросив, как им лучше добраться до Новгорода.

- На барках, - отвечал ей хозяин, крепкий мужик-крестьянин, - вот скоро одна отправится в путь, так что вам поторопиться надо, ежели успеть хотите.

Софья, поблагодарив хозяина, обратилась к Аннушке:
- Слышишь, Аннушка? На барках, по воде... А это страшно - по воде плыть? Я никогда раньше не плавала так... А ты?

Софья улыбнулась в ответ: - Я не боюсь. - И добавила, немного подумав:
- Тогда нам, наверное, пора идти, Аннушка? - Она поблагодарила гостеприимных хозяев и решила, когда они выйдут, у соседей узнать фамилию тех, кто был так добр к ним и заодно название деревни - может быть, после того, как она вернётся домой, ей удастся отблагодарить их?

Они плыли по воде...Софье нравилось это новое ощущение: вокруг "проплывают" дома, деревья, поля... Она то просто задумчиво смотрела в воду, проводя рукой по волнам, то набрав немного воды, начинала брызгаться. "Что это Аннушка такая серьёзная? А ведь когда улыбается - это так ей подходит!" - И Софья пыталась расшевелить Аннушку, развеселить. Сама она была жизнерадостная, энергия из неё так и била, и ей хотелось всех вокруг такими сделать - тоже радостными.
Наконец угомонившись, она села в лодке, обхватив колени руками, словно чуть сжавшись, и спросила:
- Аннушка, а ты, наверное, много видела и много знаешь... Расскажи что-нибудь...

Софья была в замешательстве: её попытки расшевелить, разговорить Аннушку ни к чему не приводили. 
- Что с тобой, Аннушка? Отчего ты так угрюма? - "Господи, какая же я глупая!" - мысленно ахнула Софья. - "Ну как же... Конечно... Это я, наверное, случайно могла... Не со зла, а по неосторожности... Мне бы надо быть внимательней..." - Прости, я, наверно, невольно задела тебя чем-то... - Софья опустила глаза. Девушка поймала себя на мысли, что она ведь почти ничего не знает о своей спутнице. - "И...какая-то странная она, Аннушка... Необычная..." - Почему странная, Софья сейчас не могла бы объяснить чем-то иным, кроме как той самой интуицией, но она смутно чувствовала это, но объяснения не находила...

До другого берега они добрались достаточно быстро - по крайней мере, Софья не заметила, как это произошло. Девушка понимала - скоро придётся расстаться. Теперь они снова шли по поляне, ещё не было так жарко. Им объяснили в деревне, как дальше дойти до Новгорода. Непонятное, странное чувство было у неё - вроде как и домой возвращается, и радоваться бы, только ей ещё и грустно, и тяжело, и даже тревожно было на душе...
А раньше ей всё представлялось, как сбежит она, как доберётся до дома, как уставшая после долгого пути, но радостная и счастливая взойдёт она на родное крыльцо, как обнимет тётку... Представляла, как будет лететь домой на крыльях счастья... Представляла всё немного иначе, чем сейчас. Совсем по-другому. Да,она тогда ещё и представить не могла, что встретит Аннушку и так подружится с ней.
Ей и хотелось, и не хотелось. Может, надо было согласиться идти с Аннушкой? Может, ещё не поздно отказаться? Да нет, поздно уж - вон вдали виднеется лес, а за ним и купола Новгорода появятся, близко они уже, поздно уже, всё...дело сделано... Пути назад нет. Вернее, ей в тот момент казалось, что нет. Ах, знала бы Софья, чему суждено случиться, может, и по-другому поступила бы! А может быть, и нет. Потом, после, онабудет вспоминать это путешествие с улыбкой, а сейчас она ещё идёт вместе с Аннушкой по залитой летним солнцем поляне в полном неведении того, что ожидает её впереди...

Вот показались купола из-за высоких деревьев, а это значило, что им пора расстаться - они были почти уже у самого Новгорода. Она остановилась, словно не решаясь идти дальше... В тени деревьев, укрывавших их от солнца своей листвой, у небольшого лесного пруда, в лесу, где птицы щебетали свои песни, было так хорошо, спокойно и свободно. Она смущённо опустила глаза.
- Прощай, прощай, Аннушка! - Софья не выдержала и бросилась к ней на шею, обняла, продолжая что-то говорить: - И прости, если что я сделала не так... Так грустно мне прощаться с тобой теперь, так хорошо было, и я так привыкла к тебе... Ах... - Девушка с тихим вздохом опустила голову, словно ей было неловко от своего порыва.
- Да, лучше мне идти к Пелагее Дмитриевне одной... Но ты не уходи сразу... Если всё будет хорошо, то я пришлю тебе весточку. А если не получишь от меня никакой весточки ни завтра, ни на другой день, это значит, что уже ничто мне помочь не сможет и тогда забудь про меня и уходи... Ах, какая я глупая, что я говорю! Спасибо тебе, Аннушка! - И, чуть-чуть помолчав, добавила: - И не молись за меня, милая Аннушка! Нет молитвы, что могла бы мне помочь!

Щебет птиц, шелест листвы, солнечные лучи, пробивающиеся сквозь густые кроны деревьев, прозрачные воды в лесном пруде, колеблемые лёгким летним ветерком, цветы, поднявшие к небу свои головки - все радовались летнему солнечному дню. Только не Софья, вдруг ощутившая как будто какую-то пустоту внутри, словно что-то от неё оторвали, что-то родное...

Отредактировано Софья Корсак (2018-11-16 20:10:06)

- Не ходи ты к тетке, не ходи!
- Не могу, Аннушка, не могу... Хотя может быть и хотела идти с тобой. Я дала себе слово узнать, что стало с моими родителями, что случилось с отцом, а она может мне рассказать, если не всё, то хотя бы что знает...

...Но если ты не придешь, вестей не подашь, где тебя искать?...
"Ах, милая Аннушка, я даже не хочу даже думать о об этом... Я надеюсь всё-таки, что так не случится... А если случится..."  - В светлых глазах девушки сверкнули слезы, ресницы дрогнули и непрошеные слезинки покатились по румяным щекам... Она смахнула их быстрым движением. Ведь ничего ещё не произошло. Но отчего так трудно расстаться?...

- Не ищи нигде. Не бойся за меня, Аннушка, я надеюсь, что в любом случае сумею подать тебе весточку. А теперь - прощай, прощай! - И Софья снова обняла Аннушку, - правда, уже не так порывисто, как до того, пытаясь всё же сдерживать себя, -  затем, отстранившись, отступила, потупив взор, немного помедлив, прежде чем уйти, как ей казалось, навсегда...

Она шла как в полусне, как-то машинально, не оглядываясь, и обернулась только уже у самой опушки леса, когда до города оставалось буквально несколько метров... Преодолев которые за считанные минуты, ступила на новгородскую землю, навстречу своей судьбе... Если бы только знать, если бы знать, что её там ожидает!...

Отредактировано Софья Корсак (2018-11-17 18:02:29)