- Распустили бы уж скорее нас по домам!
Алеша лишь вяло, неопределенно пожимает плечами вместо ответа. Он вымотан занятиями, да и день выдался жарким. Корсак с удовольствием уселся на самый краешек берега и опустил ступни в прохладную, прозрачную воду Самотеки. К реке после занятий курсанты приходили часто: отдохнуть или обсудить минувшие события, безбоязненно, не стесняясь в высказывании собственной точки зрения, не опасаясь наказания, или просто поболтать, а случалось что и поспорить. Сегодня говорить не хотелось. Солнце щекотало спину и плечи, его лучи беспрепятственно проникали под одежду и разливались по телу теплыми волнами. Двигаться тоже не хотелось, а потому юноша лишь изредка шевелил ступнями, прогоняя прочь наглых рыбешек, весьма интересовавшимися его ногами.
Алексей с детства усвоил, что вода обладает благодатными свойствами: снимает усталость, боль, успокаивает. Верно, именно тогда, еще в Перовском, под крылышком у матушки, в нем зарождалось еще неосознанное стремление к морю, к его бескрайним просторам, к познанию его столь переменчивого характера. Нынче же, спустя годы, Корсак практически бредил морем, то и дело, представляя себя стоящим на носу судна и высматривающим что-то вдали при помощи подзорной трубы и радостно кричащим: «Земля!». Но пока то были лишь мечты.
А путь к заветной цели оказался не так уж прост. Моря молодой человек так еще и не увидел, зато успел вкусить все «прелести» обучения морскому делу, в особенности телесные наказания. Трудности поджидали на каждом шагу, а мечта ближе не становилась: сперва требовалось закончить обучение в Навигацкой школе. Но сегодня разомлевшему на солнышке гардемарину и думать, и мечтать было лень. Он бесцельно вслушивался в звонкое, беззаботное щебетание птиц, обживающих гнезда, в которых им предстояло провести целое лето, а потом с наступлением осени устремиться далеко на юг, в теплые земли. Корсак всегда завидовал их свободе: свободе жизни, передвижения, действий, - ограниченной лишь законами природы, которые, если поразмыслить, тоже являлись весьма суровыми. И тогда зависть мгновенно исчезала.
Друзья устроились где-то в стороне подле вяза. Алешка слышал посапывание Никиты – по-видимому, у того тоже нынче не возникало желания поболтать. А вот Белова похоже молчание начало тяготить, раз он обронил абсолютно невинную фразу, да как на грех еще и Горина забрали в караул, отчего к реке пришли лишь втроем. В споры друзей Корсак обычно не вмешивался, предпочитая роль наблюдателя. Отступать от своих правил он не собирался и сегодня.